Любовь вернулась - Страница 45

— Пиццерия? — голос Дина прервал его воспоминания. — Почему мы должны заниматься именно ею?

Оксли понял, что назревает скандал между его помощниками. Обсуждался вопрос о том, кому надо отдать предпочтение. Четыре фирмы подали заявки на присоединение к их компании, но они могли принять только три из них по количеству вакантных мест.

— А я не понимаю, почему мы должны отдать предпочтение типографии Лоуренса! Ведь такие есть во всех уголках города.

— Но у него отличная типография. Он работает очень качественно, и я не вижу причин, по которым мы можем отказать ему.

— Но нам нужно что-нибудь новое, принципиально отличающееся от всего остального. Какой-нибудь новый вид услуг.

— И ты думаешь, что продажа пиццы на улице и в школах — это новый вид услуг? Или их менеджер более симпатичен тебе, чем Лоуренс?

— Одну минуточку, — прервал их Талберт, придумав простое решение. — Мы можем принять их всех.

— Как? — Дин и Санди одновременно повернулись к нему.

— Миссис Фишер собирается подать заявление об уходе, так что у нас освободится одно место.

— Но мы уже решили, что она будет сотрудничать с бакалейными лавками! — воскликнул Дин.

— Она в этом не заинтересована. Я не хочу давить на нее.

— Но ее коммерческий потенциал бесконечен, — не сдавался Дин.

Талберт был тверд.

— Она уже достигла того, чего хотела. Мы должны позволить ей уйти, — решительно сказал он, не уточняя, откуда у него появилась такая идея.

На этом вопрос о выборе новых клиентов был исчерпан, и Оксли повернулся к Дину Отри.

— Ты говоришь, у Лоуренса отличная типография?

— Да.

— Я хотел бы поговорить с ним. Что вы думаете об этом? — Талберт выложил на стол альбом с рисунками.

Санди встала за его спиной и принялась рассматривать их. На каждом листе была изображена собака в разных позах и было написано что-нибудь остроумное.

— Какая прелесть! — воскликнула она, увидев рисунок, где собака понуро сидела возле перевернутого мусорного ведра. Надпись гласила: «Простите за беспокойство». — Вы только посмотрите на выражение ее лица… мордочки. Оно действительно виноватое.

— А можно, я возьму этот рисунок прямо сейчас? — поинтересовался Дин, увидев собаку, которая заметала хвостом осколки вазы, а сверху надпись: «Можно ли склеить осколки?» — Биджи объявила мне бойкот, когда я разбил ее любимую чашку. Может, с помощью этого рисунка я ее задобрю? — в шутку спросил он.

— Вот что я думаю, — сказал Талберт. — Санди, закажи Лоуренсу отпечатать этот альбом. А ты, Дин, займись рекламой в газетах и молодежных журналах.

— А куда списывать расходы? — спросила Санди, любуясь рисунком, на котором собака сплелась с кошкой в один клубок.

— Пока на мой личный счет. — Надо будет еще проверить, законно ли вести дела с несовершеннолетними клиентами. — Сделай специальный раздел «Дурачества Буби».

Так Пол назвал свой альбом. Можно ли спорить с таким талантливым ребенком?

Переезд персонала завода Маркуса из Филадельфии в Окленд прошел очень успешно. В знак благодарности мистер Маркус прислал Элизабет цветы, огромную коробку конфет и благодарственное письмо.

Оксли устроил небольшой праздник для них с Элизабет по случаю окончания этого мероприятия. Он пригласил девушку поужинать в шикарный ресторан, где оркестр по его заказу через каждые три мелодии исполнял песню «Поздравляю тебя».

— Элиз, дорогая, у тебя заразительный энтузиазм и открытое милое лицо, — сказал он, поднимая бокал с шампанским. — Это адская смесь. Маркус сказал, что его люди снимались с мест без разговоров, как только увидели тебя.

Девушка покраснела от похвалы. Выпив бокал до дна, она сказала:

— Знаешь, я никогда бы не справилась с этим делом, если бы не твоя помощь и поддержка. Спасибо тебе.

— Не надо меня благодарить. Это моя работа. Хотя, если честно, работать с девушкой, которая имеет талант и изобретательность, безусловно, легче. Я собираюсь сделать тебя богатой. Нет, нет, нет, — прервал он ее возражения, — не надо заводить старую пластинку. Просто ответь мне на один вопрос: что ты имеешь против богатства?

— Я считаю… — Она задумалась. А правда, что? Разве плохо иметь много денег? Получив большой доход от перевозки, Элизабет наконец-то рассчиталась со всеми долгами, и на ее счету осталась большая сумма денег. — Знаешь, я не думала над этим, — нехотя призналась она. — Я всегда зарабатывала лишь сумму, необходимую для нормального проживания. Наверное, я просто привыкла к этому.

Он покачал головой.

— Элиз, Элиз, — нежно сказал он, — знаешь, в чем проблема большинства людей? Они не думают. Но ведь ты не такая, я знаю. — Он наклонился вперед и с жаром сказал: — В тебе действительно заложен талант бизнесмена, который нужно развивать. Если ты этого не делаешь, то позволь мне заняться твоим развитием. Ты будешь самой преуспевающей женщиной во всем штате. Ведь у тебя не только ум и изобретательность, но и врожденное чувство Юмора и такта.

Девушка наслаждалась его словами как путник, который, пройдя долгий путь, утоляет жажду чистой родниковой водой. Конечно, в глубине души она жалела, что он восхищается только ее деловыми качествами. Но все равно его искренние комплименты глубоко проникли в ее сердце.

После ужина они зашли домой к Элиз. Сидя на кушетке в ее комнате, Тал снова сказал:

— Я горжусь тобой.

Она улыбнулась, но слова застряли в горле, когда она взглянула в зеркало, висевшее на противоположной стене. В нем отражались она и Тал. Как завороженная, она смотрела па его отражение, видела каждую черточку его лица. Боже, как он красив, с тоской подумала она. Его голубые глаза блестели в полутьме, волосы красиво спадали на лоб, широкие плечи придавали ему мужественный вид. Казалось, в зеркале она видит сказочного принца. Рыцаря на белом коне. Она повернула к нему лицо и посмотрела в его глаза, увидев в их глубине свое отражение. Он не был принцем, да ей и не нужен принц. Ей нужен живой, осязаемый человек, с которым она мечтала разделить свою жизнь, которому охотно отдала бы свое сердце. И такой человек сидел рядом с ней. Она протянула руку и нежно коснулась его щеки, как бы удостоверившись, что это не плод ее воображения. Талберт обнял ее и припал к губам долгим поцелуем. С этого момента ее тело перестало ей принадлежать. Оно страстно желало любви и ласки. Своими губами он раздвинул ее губы. Девушка не понимала, что с ней творится. Казалось, она парит где-то высоко-высоко, готовая в любую минуту броситься в бездну страсти и чувственного наслаждения. Она не могла разобрать, что шептал ей Тал. Слова были не нужны. Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, плечи, заставляя дрожать от возбуждения. Она нежно провела рукой по его затылку, шее, спине, крепко обняла его, прижавшись всем телом к нему. Никогда она не представляла, что в ней спрятана такая чувственная натура. Элиз чувствовала страсть, но не боялась ее, как раньше, а, наоборот, мечтала, чтобы она никогда не заканчивалась.